– Как торжественно!

– Мантии и парики придают им такой строгий вид. Их даже трудно узнать…

– Так нужно. Необходимо, чтобы суд внушал к себе уважение.

– Мамочка, а зачем на столе череп и виселица?

Профессор. Это, дитя мое, символы. В Англии…

– Посмотрите, какой нос у того судьи, совсем как кончик собачьего хвоста. Ну, честное слово, он облизнул его языком.

– Как вы насмешливы. Вы так молоды, вы должны уважать суд.

– Да я его, честное слово, уважаю. Но ведь у него такой смешной нос!

– Это неважно, какой нос у судьи. Важно, чтобы судья был справедлив и не щадил голодных.

– Иначе мы возьмем других. Они это знают.

– Суд надо уважать.

– Суд – это мы. Суд надо уважать.

– Как интересно! Это похоже на театр.

Толстый (просыпается). Которого судят?

– Еще не начинали, ваше сиятельство.

– Что же это они!

– Ведут! – Ведут! – Как это интересно! Какая рожа! – Мамочка, он не кусается? – Не бойтесь, дитя мое, на нем довольно крепкий намордник. – Слушайте! Слушайте! – Ах, как интересно!

Вводят Первого Голодного – оборванного старика с разбитыми ногами. На лице у него проволочный намордник.

Царь Голод. Снимите с голодного намордник. Ты что сделал, голодный?

Старик (говорит разбитым голосом). Украл.

Царь Голод. Сколько украл?

Старик. Я украл пятифунтовый хлеб, но у меня его отняли. Я успел откусить только кусочек. Простите меня, я больше не буду.

Царь Голод. Ты что же – получил наследство? Или есть больше не хочешь?

Старик. Нет, хочу. У меня его отняли. Я откусил только кусочек…

Царь Голод. Так как же ты не будешь воровать? Почему ты не работал?

Старик. Нет работы.

Допрос продолжается.

– И этого несчастного судят! Душа моя кипит негодованием и презрением к человечеству…

– Оставь, разве тебе не все равно.

– Но пойми же!

– Ты волосы завиваешь или они вьются от природы?

– Слегка.

– А у меня начинается лысина. Это в двадцать четыре года!

Профессор. …Уголовное право, сударыня, разделяется на две части: на первую часть и на вторую часть. В первой части говорится о преступлениях вообще, и я должен признаться, сударыня, что это наиболее слабо разработанная часть.

– Ах, как жаль! Почему же ее не разработают?

– Ибо сама сущность преступления остается не вполне разгаданной наукой. Зато вторая часть, где говорится о преступлениях в частности и соответствующих наказаниях…

Царь Голод. А где же твои дети, голодный? Почему они не кормят тебя?

Старик. Они умерли с голоду.

Царь Голод. Почему же ты не захотел умереть с голоду, как дети?

Старик. Не знаю. Захотелось жить.

Царь Голод. А зачем тебе жизнь, голодный?

Голоса. Действительно, зачем они живут? Я этого не понимаю.

– Чтобы работать.

– Но когда работа кончается? Не можем же мы вечно доставлять им работу!

– Чтобы славить господа и укрепляться в сознании, что жизнь…

– Ну, не думаю, чтобы они очень Его славили.

– Было бы лучше, если бы он умер.

– Довольно скучный старикашка, И какой фасон брюк!

– Слушайте! Слушайте!

Царь Голод (встает, громко). Теперь, милостивые государи, мы сделаем вид, что размышляем. Господа судьи, прошу вас принять вид размышляющих.

Все судьи на некоторое время принимают вид размышляющих: морщат лбы, смотрят в потолок, подпирают нос пальцем, вздыхают и вообще, видимо, стараются. Почтительное молчание. Затем в том же молчании, с глубоко торжественными и серьезными лицами. Судьи встают и все сразу поворачиваются к Смерти. И так же все сразу медленно и низко кланяются ей, вытягиваются ей навстречу.

(Согнувшись.) Что изволит сказать…

Смерть (быстро встает, сердито стучит кулаком по столу и говорит скрипучим голосом). Осужден – во имя дьявола! (Так же быстро садится и замирает в злой неподвижности. Судьи садятся также.)

Царь Голод. Голодный, ты осужден.

Старик. Пожалейте!

Царь Голод. Наденьте на него намордник. Введите следующего голодного.

Пока Голодного выводят, Зрители в таких словах выражают свои чувства:

– Зачем ему жить?

– Лучше умереть.

– Скажите ему.

– Умри, старик, умри.

– Умри, старик, умри.

Все тихо шепчут, махая руками, точно навевая сон:

– Умри, старик, умри. Умри, старик, умри. Умри, умри, умри!..

Водят нового Голодного. Веселые голоса:

– Ведут! Ведут!

– Какой зверь!

– Да, это не меньше убийства!

– Посмотрите на его лоб.

– Как страшно!

– Вы очень нежны, дитя мое.

– Тише.

Быстро вводят Второго Голодного и снимают намордник. Это здоровый детина с низким бычачьим лбом; грудь его наполовину раскрыта; смотрит исподлобья, угрюмо.

Царь Голод. Ты что сделал, голодный?

– Я изнасиловал барышню в лесу.

Выражение ужаса и приятного волнения.

– Какой ужас!

– Вот зверь!

– Это и меня захватывает.

– Позор для человечества такие люди.

– Которого?

Царь Голод. Почему ты это сделал?

– Замуж за меня она ведь не пошла бы. А мне очень ее захотелось.

– Почему ты не удовольствовался женщинами, какие есть у вас, голодный?

– Наши женщины грубы и некрасивы от голода и работы. А эта была нежная и тонкая, с белыми руками. А ребенок у нее будет?

– Нет, мы приняли искусственные меры и удалили зародыш.

Голодный (угрюмо). Хитрые.

– Что можешь ты сказать в свое оправдание, голодный?

– …Преступления посягательства на женскую честь делятся на…

– Ах, погодите, господин профессор, так интересно.

– В оправдание? Что, если бы я мог, я изнасиловал бы вон ту, и вон ту, и вон ту. Старуху в красном не стал бы, пусть остается вам.

Старушка падает в кратковременный обморок. Все в волнении.

– Какой ужас! Это настоящий зверь!

– И меня! Вы заметили, он показал на меня. Он согласен меня изнасиловать!

– Вы ошибаетесь. Он показал на меня.

Ссорятся. Девушка в черном, которая все время молчала, вдруг встает и говорит громко, с вызовом.

– А почему ты думаешь, что она не вышла бы за тебя замуж? Я бы вышла, быть может.

Голодный (угрюмо). Посмотри получше.

– Ты прав: не вышла бы. Ты слишком груб.

– Вот то-то. А я бы тебя изнасиловал.

– Нет, скорее убил бы.

– Да – и убил бы.

Девушка садится. Юноша с демонической внешностьюсмотрит на нее мечтательно, но она не обращает на него внимания. Свои оглядывают ее с некоторым страхом. Однако!

Царь Голод. Господа судьи, прошу принять вид размышляющих.

Повторение той же процедуры с тою же торжественностью вплоть до низкого и протяжного поклона Смерти.

Смерть (вскакивает, стучит кулаком по столу). Осужден – во имя дьявола!

Голодный (Девушке). В лес не ходи одна.