Собака, которую окатили холодной водой, возвращается в свою конуру и сидит тихо. Я делаю то же самое. Жизель предлагает провести эту ночь у нее, даже настаивает на этом, но я отказываюсь.

– Закрой дверь на все замки и припри ее стулом, – приказываю я. – Если услышишь подозрительный шум, звони в криминальную полицию и от моего имени попроси Гийома или кого-нибудь еще из его отдела.

Я нежно целую сестричку и отваливаю, не слушая следующей порции ее упреков. Я хочу только одного: задать храпака. Мне нужно забыть унижения этого вечера.

Придя домой, я так же нежно целую Фелиси и беру из аптечки гарденал. Если бы я послушался себя, то сожрал бы весь пузырек... Но я справляюсь с собой и проглатываю всего четыре таблетки, после чего заваливаюсь на боковую.

Сон приходит быстро. Сначала тело становится легким, потом в голове наступает полный покой. Вскоре я уже плыву по золотому миру.

Я открываю глаза, но их приходится тут же зажмурить, потому что солнце расположилось в моей комнате, как у себя дома. Будильник показывает полдень. Под дверь пробиваются запахи жареного. Надеваю халат и иду в ванную. Из воды я вылезаю розовым, как поросенок. Я чувствую себя в ударе. Ничто так не приводит в форму, как хороший сон.

Захожу в столовую, где возится Фелиси.

– Привет, ма.

– Доброе утро, сынок.

Не знаю, как моя мать выкручивается, но, несмотря на продуктовые ограничения, у нас всегда приличный стол. Сегодня, например, кулебяка и жареное мясо с яичницей. Я беру в одну руку вилку, в другую – нож и иду в атаку.

Жратва окончательно возвращает мне оптимизм. Выйдя из-за стола, я сажусь в кресло, чтобы выкурить «Голуаз». Но в тот момент, когда мои мысли начинают выстраиваться в ряд, в дверь звонят. Мать вводит Гийома.

Его визит доставляет мне весьма среднее удовольствие, поскольку я нуждаюсь в одиночестве и тишине. Он входит с мрачным, как у гробовщика, лицом. Я заставляю себя улыбнуться.

– Хелло! Каким добрым ветром?

Мы жмем друг другу клешни. Я жду, пока его морщины разгладятся, но он сохраняет похоронный вид.

– Вы читали газеты, комиссар? – спрашивает он.

– Какие?

– Дневные.

– Нет.

Он достает из кармана брехаловку и протягивает мне.

Я разворачиваю ее, пробегаю глазами и быстро нахожу на первой странице заголовок на две колонки:

– Жизель!

Гийом утвердительно кивает головой.

Статья объясняет, как это произошло.

Сегодня утром ее схватили при выходе из дома двое мужчин. Классическое похищение Два типа подошли к девушке, когда она выходила из задней двери дома, взяли под локти и заставили сесть в ожидавшую их с включенным мотором машину. Похищение произошло у всех на глазах, но никто не вмешался, поскольку свидетели решили, что ее арестовало гестапо. Консьержка на всякий случай позвонила в полицию. Там связались с фрицами и узнали, что они тут ни при чем.

Гийом излагает свои выводы:

– Я случайно был в кабинете коллеги, которому поручили это дело. Ему как раз принесли фото малышки. Я сразу же узнал девушку, приходившую с вами позавчера. Я ничего не сказал, не предупредив вас, господин комиссар. У меня такое чувство, что вы влипли в плохую историю.

– Думаете, тут замешана политика?

– Вот именно... Никак не могу прогнать эту мысль...

Он смущен. Мой коллега убежден – это точно, – что я работаю на иностранную державу. У меня не хватает смелости его разубедить. Во-первых: зачем? До тех пор, пока у нас не будет точной информации об этой банде, можно строить любые предположения...

– Спасибо, что предупредили, старина. Я займусь этим серьезно. Эти сволочи дважды уделали меня, как сопляка, и я должен заплатить по счетам.

Он с облегчением вздыхает.

– Вы знаете наши сегодняшние сложности. Мы ходим во мраке и все время боимся сделать что-то не так. С одной стороны, нам не хочется досаждать ребятам из Лондона7 , а с другой – мы не горим желанием иметь неприятности с господами фрицами.

Пока он говорит, я одеваюсь.

– Послушайте, – говорю я, внезапно приняв решение, – дайте мне неделю.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что прошу вас и всех ребят не давать пока хода этому делу. Не хочу, чтобы ваше расследование мешало моим личным поискам, понимаете? Дайте мне свободу действий всего на неделю. А если я ничего не добьюсь, то тогда вы и начнете вести свою игру.

Мое предложение ему явно нравится... Мой палец – он у меня первоклассный информатор – говорит мне, что этот зараза Гийом шел ко мне с одной мечтой: поручить мне неофициальное расследование этого дела. Ведь он и наши коллеги хотят остаться чистыми перед всеми... Они предпочитают, чтобы пачкался малыш Сан-А...

– Прекрасно, прекрасно, – шепчет Гийом.

Поняв по моему взгляду, что не провел меня, он кашляет.

– Скажите, дорогой коллега, вы увезли жмурика из квартиры на улице Жубер?

– Да.

– Охранника перед дверью оставили?

– Да, я как раз собирался снять наблюдение. Хотите, чтобы я его сохранил?

– Вовсе нет, наоборот.

Сверяюсь с часами.

– Сейчас два. В три часа прикажите архангелам уйти.

– Понял.

Гийом берет шляпу и протягивает мне руку.

– До свиданья, господин комиссар. Если вам понадобится помощь, обращайтесь без колебаний...

Ну, что вы на это скажете? Разве похищение моей девочки это не полный финиш? Эти гады палят мне в пузо, потом посылают карлика дать мне урок вольной борьбы и, наконец, похищают мою киску. Ну хватит! Теперь я с ними разберусь.

Полчаса спустя я прихожу на улицу Жубер и перед домом моего двойника замечаю двух шпиков.

Я захожу в подъезд, поднимаюсь на четвертый этаж и констатирую, что дверь квартиры опечатана. Но кусок воска для меня не преграда.

Спустившись на первый этаж, я захожу в комнату консьержки, предъявляю свое удостоверение и прошу разрешения позвонить.

Трубку снимает Гийом. Он только что вернулся.

– Требуется помощь, старик, – говорю я ему после того, как назвался. – Пришлите кого-нибудь опечатать дверь квартиры убитого.