— Фрэнка убили вы!
— Значит, я? И как?
— Вы стреляли вон из той квартиры в доме напротив. У вас винтовка с оптическим прицелом. Я это знаю наверняка, потому что была рядом с Фрэнком. По его просьбе я подслушивала, о чем вы говорите, и поняла, что вы засекли микрофон. Сказала об этом Фрэнку. Он хотел драпать, начал укладывать вещи. Тут вы его и...
Марти смотрел на меня немигающим взглядом. Даже нож в его руке не двигался.
Немного погодя он спросил:
— Сколько было выстрелов?
— Три. Стреляли через окно.
— Стреляли через окно, — задумчиво повторил коротышка. — А... почему никто ничего не слышал?
— Нет, кое-какое треньканье все же было. А больше — ничего.
— Ничего...
— Ну разумеется, Марти Гудмен! Вы ведь навинтили на ствол глушитель!
Я смотрела на коротышку с презрением.
Марти возобновил свои игры с ножом, но делал это механически. Мысли его витали где-то совсем далеко.
— Похоже на правду, — пробормотал он. — Эта тупоголовая блондинка сама не сочинила бы такую историю.
— Эй, что вы там несете! — громко крикнула я, успокаивая себя тем, что каким-то непостижимым образом лишила Марти его бойцовского настроения.
— Я еще хочу спросить, — буркнул коротышка. — Кто такой этот Пит Брук? Расскажи о нем.
— Ну... Он мой друг.
— И он привез тебя к графине в качестве своего друга?
— Естественно.
Марти хмыкнул, подбросил нож и мастерски поймал его.
— Он повез тебя и на виллу графини на Капри?
— А разве в этом есть нечто предосудительное?
— Когда вы туда едете?
— Завтра утром.
— Графиня сообщила, кто еще припрется на Капри?
Никто не говорил мне, что из этого надо делать секрет, поэтому я, вздохнув, принялась загибать пальцы:
— Там будут: графиня — раз, платиновая блондинка Джекки Крюгер — два, мистер Амальфи — три, Высокородная Памела — четыре, мы с Питом — пять и шесть, ну и вы, мистер Гудмен, явный псих.
— Думаю, что я не последний, как ты сказала, «псих» в этой компании, — фыркнул Марти. — Вот Высокородная Памела — психопатка каких поискать. Ты видела, что она отмочила?
— Что? — Я сделала вид, что не в курсе проделок лысого толстячка Амальфи.
— Затянула благим матом какую-то любовную песню и сорвала с себя шмотки. А потом, — коротышка хихикнул, — стала купаться в фонтане. Эта дурища вообразила себя кинозвездой, а тело у нее как бобовый стручок!
Марти еще раз хихикнул, неожиданно сморщился и посмотрел на меня с подозрительностью.
— Мэвис, ты очень быстро вошла в компанию этих прохвостов... Кто еще прибудет на виллу? Отвечай!
— Откуда мне известно?.. Графиня говорила про какого-то важного гостя. Особого гостя.
Марти кивнул:
— Да, я знаю. Там будет особый гость, который без ума от блондинок.
— Не вижу в этом ничего «особого», — вскользь заметила я.
— Графиня умеет принимать гостей, — задумчиво произнес коротышка. — Тут и слепому ясно, что платиновая блондинка припасена для того, кто предпочитает именно этот товар...
— Какой товар? — не утерпела я.
— Не прикидывайся идиоткой, Мэвис. Мы можем все переиграть и сделать по-своему! Интересная будет игра, крутая...
Марти спрятал свой нож и потер руками, что-то предвкушая. Наверняка задумал кое-кого прирезать.
— Не пугайте меня, — занервничала я. — Объясните, о чем вы говорите.
Он пододвинулся ко мне и заговорил пронзительным шепотом:
— Бамбина, на Капри все будет так, как я захочу! Тебе придется слушаться меня. Понятно? Мы выбросим эту Крюгер из игры и вместо нее введем Тебя. Ты, Мэвис, — та блондинка, которая сведет с ума «особого гостя». Не знаю и знать не хочу, как ты это сделаешь, меня не касается, какими приемчиками ты воспользуешься. Но смотри! Чтобы все было, как по нотам! Иначе...
Он снова вытащил нож и начертил им в воздухе крест.
— Я буду наблюдать за тобой и время от времени давать указания. Вот так, бамбина!
— Да, я все сделаю, мистер Гудмен... — выдавила я и содрогнулась.
— Вот и замечательно! — Марти осклабился. — Я знал, что мы поладим, — и встал с кровати.
Я тоже поднялась. В голову этого ублюдка пришла, наверное, какая-то мерзкая идея, потому что в глазах зажегся злобный огонек.
— А ну, повернись!
Я повернулась и тут же вскрикнула, почувствовав, как холодное лезвие коснулось позвоночника. Что-то лопнуло...
— Вот так будет и с твоим горлышком, бамбина, если на Капри начнутся фокусы и все пойдет не так, как мне нужно.
Я боялась даже оглянуться. Только по звуку шагов определила, что Марти ушел. Он осторожно закрыл дверь и что-то негромко сказал — видимо, отдал приказ своим головорезам.
Какое унижение! Подонок разрезал резинку моих трусиков!.. Слезы подступили к глазам, щеки запылали. Я села на кровать и чуть не расплакалась. Конечно, Афродита, выходящая из морской пены, тоже была нагая, но ею восхищались, ее боготворили. А я? Стою, простите, с голым задом перед бандитом, а он еще и угрожает! Хотя, если разобраться, бандиты всегда кому-то угрожают, а мой зад не хуже, чем у Афродиты, а может, даже лучше. Мою фигуру знатоки не раз приводили как пример знаменитого «золотого сечения». И вообще на пляже Капри я буду щеголять в таком купальнике, что мужчины могут его даже не заметить.
Слезы мои, не пролившись, высохли, и я стала думать, что еще из вещей взять с собой на остров.
Он оказался намного ближе к материку, чем я предполагала. Белое суденышко легко скользило по волнам, и вот уже показались обрывистые берега и замаячил причал.
Два зеленых холма, облепленных яркими нарядными виллами, казались игрушечными — как будто нарисованными на коробке шоколадных конфет. Мне нравилось Тирренское море, настроение мое было неплохое, но Пит все испортил. Он закурил одну из своих противных сигарет и с насмешкой сказал:
— Капри. Красиво, да? А переводят как «козий остров». Никакой романтики.
И ущипнул меня за попку. Я подпрыгнула: такой подлости от английского секретного агента я не ожидала.
— Чего вы щиплетесь?!
— Я?! Да нет же! Лучше обернитесь.
Обернувшись, я увидела, что за моей спиной лыбится какой-то мелкотравчатый молокосос.
— Чудный денек! — сказал он и приподнял шляпу.
— Но не для вас, — ответила я и со всей силы вдавила свой каблук-шпильку ему в ступню, благо паршивец был в летних мокасинах. — Извините. — И убрала ногу.
Он замычал, запрыгал, захлопал глазами и отскочил к противоположному борту.
— Классно проделано, Мэвис, — снисходительно процедил Пит. — Умеете работать с мужчинами.
— Лучше скажите, что я умею учить наглецов хорошим манерам, — проворчала я. — Приходится делать это самой, раз джентльмены ни на что не способны.
— Вы намекаете на меня? Но я решил, что вам очень нравится, когда ласкают ваш зад...
Я не успела ответить, потому что наш ковчег пришвартовался.
Пит сразу стал серьезным и сказал:
— Хочу вас предупредить: сейчас лодочники наперебой будут зазывать вас прокатиться в Голубой грот, но не поддавайтесь на их уговоры. Сначала мы отправимся на виллу, а грот посетим потом.
— Какой грот! О чем вы думаете! Вот у меня из головы не идет Марти Гудмен. Мне все время кажется, что он вот-вот выпрыгнет из... из чего угодно и всадит в меня свой нож!
— И это говорит бесстрашная американка! — начал издеваться надо мной Пит. — Частный сыщик, консультант по конфиденциальным вопросам и все такое прочее...
— Пит, я плохо переношу ваш английский юмор, равно как и ваш снобизм!
— Да, у нас разные культуры! — Он притворно громко вздохнул. — И тем не менее мы работаем вместе. Не так ли?
— К сожалению, так, — вздохнула я. — Однако вы не хотите даже вникнуть в то обстоятельство, что за мной охотится Марти с острым ножом. Он стережет каждый мой шаг.
— Ну и что? Это его хлеб! — отмахнулся от претензий Пит. — Вам, Мэвис, ничто не угрожает. Вы нужны Гудмену для каких-то его темных делишек, поэтому он вас и пальцем не тронет.