Но даже с исчезновением кухни святилище оставалось приятным местом как для собеседования с клиентами, так и для чтения заклинаний. Не было необходимости перенаправлять газовые или электрические линии, чтобы сделать безопасный круг. Так почему же я чувствовала себя такой непрофессиональной в этом? «Интересно», — подумала я, проводя пальцем по меловым линиям, все еще остававшимся на кофейном столике.

Я уговаривала себя перейти от плохого настроения к откровенной депрессии и уложила Биса на один из стульев. Слова Дженкса и Стеф были тихим бормотанием, когда я положила еду Дженкса в крошечный холодильник и превратила температуру для пива из полузамороженного в прохладное, как в погребе. Я достала из сумки пакет с бутербродами, поколебавшись, прежде чем положила его на пыльный стол. Я не хотела есть в темноте, когда в саду был отличный стол для пикника, только наполовину сгоревший.

Но даже когда я подумала об этом, то вспомнила, как солнце обычно заливало святилище весь день. Если бы можно было смотреть сквозь строительную грязь, в жизни здесь было много плюсов. «Минусов тоже», подумала я. Даже кладбище выглядело уже не так плохо.

— Это старая комната Айви, — отчетливо услышала я слова Дженкса и снова подняла кофейный поднос. — На колокольне есть раскладушка, которую вы с Рейч можете принести вниз. Знаю, это немного, но лучше, чем спать под капустным листом.

— Что насчет Рейчел? — спросила Стеф, когда я проходила мимо «его и ее» ванных комнат, давно переоборудованных в ванную / прачечную и более традиционную полноценную ванну.

— Это его церковь, — сказала я, притормозив и заглянув в крошечную пустую церковь десять на десять. — Так что все, что он говорит, меня устраивает. Моя комната через коридор. — Я осторожно переступила порог, вспомнив мамину фобию по поводу лиминальных пространств. — Здесь две ванные комнаты, так что выбирай сама. Я бы показала тебе остальное, но кухня и гостиная исчезли, а колокольня используется под склад. Это в некотором роде все. За исключением кладбища.

Стеф начала быстро моргать, ее глаза покраснели не только от кошачьей шерсти, покрывавшей ее.

— Большое спасибо, — выдавила она, а затем, уронив голову на руки, начала тихо плакать. — У меня даже нет зубной щетки, и я так благодарна, что мы с Бутсом не на улице. Вы, ребята, такие милые, и у вас нет для этого никаких причин.

Дженкс подлетел, явно смущенный. Подойдя ближе, я мрачно посмотрела на него.

— Что? — пожаловался он. — Я сказал ей, что она может поставить кроватку.

Но я вспомнила, каково это — когда мир забирает все, оставляя тебя с уродливыми, пустыми пространствами там, где когда-то был комфорт. Айви создала для меня место, где я могла собраться с силами и начать все сначала. Ладно, у Айви были скрытые мотивы, но это не уменьшило того, что это значило для меня. Стеф нуждалась в том же. Она выглядела как дающая, а не берущая. Она не стала бы злоупотреблять гостеприимством.

— Эй, все в порядке, — сказала я, подходя ближе, и неловко обнимая ее, поддерживая, пакет с едой затрещал, ударившись о ее спину. — Если ты не возражаешь против пыли, у нас есть комната. Автобус проходит мимо восточной части кладбища в Цинци, если Эдден не взял твою зубную щетку.

— Да. — Дженкс завис рядом. — Рейч знает расписание. Она целый год жила без машины. А затем несколько месяцев без лицензии, пока DMV не включила демонов в качестве опции в приложение.

Стеф напряглась, и я отпустила ее, отступив назад, когда она шмыгнула носом, глядя в потолок, как будто смущаясь.

— Посмотрите на меня, — сказала она с печальным смехом. — Я в полном беспорядке. Я должна позвонить на работу и сообщить им, что со мной все в порядке. Последнее, что они знали, это то, что я вылетела за дверь.

— Хорошо, конечно. — Я отодвинулась, пока не уперлась в дверной косяк. — Комната твоя до тех пор, пока она тебе нужна, или пока город не выгонит нас за отсутствие разрешения на проживание. Что бы ни случилось раньше.

— Еще раз спасибо. — Стеф оглядела крошечную комнату, все еще слегка пахнущую вампиром, когда достала телефон из кармана. — Я, вероятно, отправлюсь в Цинциннати позже. Узнаю, когда автобус ходит отсюда в больницу.

— Звучит заманчиво. — Я отступила в коридор, чтобы дать ей немного уединения. — Бутерброды будут на заднем дворе, когда будешь готова. Дженкс, возможно, ты захочешь осмотреть сад, — добавила я, когда он не выказал никаких признаков того, что собирается уходить. — Я слышала, как Рекс напугал нескольких пикси.

— Да, я видел их, — пробормотал он, его пыльца приобрела средне-серый и красный оттенки нерешительности и гнева. — Они знают, что лучше не быть здесь.

— Ну, будь милым, хорошо? — сказала я, зная, что это будет трудно, так как они вторглись на чужую территорию, а он очень гордился садом. Стеф уже говорила по телефону, рассеянно махая мне рукой, когда мы с Дженксом направились по коридору к временной задней двери.

У него, вероятно, была где-то нора пикси, которую он мог использовать, чтобы выбраться наружу, но он ждал, напевая на высоте головы, пока я жонглировала кофе и бутербродами и открывала импровизированную задвижку. Наконец дверь распахнулась, и в комнату ворвались солнце и прохладный ветерок, шевеля мои волосы и поднимаясь до самой колокольни, чтобы развеять пыль. Это было так, будто церковь сделала очистительный вдох, и я стояла там, где была, глядя за обрыв на ранний весенний сад и заросшее высокой травой кладбище.

Дженкс захрустел крыльями, устремляясь к группе пикси, которые кружили вокруг Рекс.

— Будь осторожен! — прокричала я, и его пыльца замерцала красным.

— Я не собираюсь быть съеденным моим собственным котом, женщина!

Я говорила не о коте. Дженкс был одним мечом против их множества, и хотя пикси обычно не сражались с другими пикси за землю, это был большой, продуктивный сад. Напомните-ка мне еще раз, почему мы обмениваем его на несколько ящиков на крыше?

Кто-то, предположительно строительный рабочий, поставил пятидесятипятигаллоную бочку как ступеньку. Это привело меня на полпути вниз, а оттуда пара камней, взятых из разрушенного фундамента, доставили меня на влажную землю.

Выражение моего лица смягчилось, когда я пробиралась через оставшийся фундамент к цементной площадке, которая когда-то удерживала наши задние ступени. На дубе, затенявшем стол для пикника, раскрылись крошечные листочки, и на мне мелькнула улыбка. Он выжил. Я не была уверена. Возможно, стоило бы нарушить мое молчание с Алом, чтобы спросить его, есть ли проклятие, чтобы исправить это.

Благословенное удовлетворение охватило меня, когда я поставила кофе и бутерброды на обгоревший стол и опустила свой зад на слегка влажную скамейку.

— Кофе и еда, — прошептала я, разворачивая похрустывающую бумагу, довольная этим единственным моментом времени. Я закрыла глаза, когда откусила первый кусочек, терпкий помидор идеально сочетался с дополнительным беконом, который парень положил для меня.

Пока не зазвонил телефон, все испортив.

Вздохнув, я вытащила его из кармана. Если это Эдден, я отправлю его на голосовую почту. Но это была Шаррон, и, быстро сглотнув, я нажала на значок приема и включила ее на громкую связь.

— Шаррон! — воскликнула я, и с другого конца сада Дженкс отвернулся от своих переговоров на крыльце. — Я рада, что ты позвонила. — Я сдвинулась на скамейке, пока не нашла более сухие доски на солнце. — Каковы шансы, что мы сможем снять в аренду наше новое помещение до даты закрытия?

Я услышала, как Шаррон вздохнула, а потом ничего.

— Шаррон? — нерешительно спросила я.

— Я здесь, — наконец сказала она, но ее тон заставил меня волноваться больше, а не меньше. — Я немного смущена. И на самом деле очень зла. У нас было устное соглашение, и когда я передала его на подпись, они отказались. Просто не подписали.

Мои губы приоткрылись, и взгляд устремился через сад к Дженксу.

— Они отказали? — громко сказала я, и пикси метнулся ко мне. Я не могла в это поверить. Мы потеряли еще одно место.

«Или не мы?» подумала я, и мой гнев усилился, когда я вспомнила слова Пайка. Это не было случайностью. Это была Констанс.

— Я так зла, что готова грызть гвозди и плеваться ржавчиной, — говорила Шаррон, и я одними губами сказала Дженксу: — Мы потеряли витрину.

— Ведро с дерьмом волшебного пукающего тролля, — выругался Дженкс, его пыльца стала сердито-красной.

— Шаррон, — перебила я, но она была в ударе.

— … так непрофессионально, — говорила она. — Не могу поверить, что Боб сделал это со мной. С тобой.

— Шаррон, — попробовала я снова. — Это не его вина. Это Констанс, будущий городской мастер вампиров. — Тирада женщины комично быстро оборвалась, и я добавила: — Она не хочет, чтобы я была в Низинах или Цинциннати, и думаю, она скупает или угрожает всем, чтобы они не продавали или не сдавали мне в аренду. — «Или не приходили и не чинили церковь», кисло подумала я.

— О, нет, — простонала она, внезапно поняв. — Может быть, мне не следовало выгонять Боба. Мы что-нибудь придумаем, прежде чем тебя выселят. Даже если это чей-то подвал.

Что, когда я сидела на солнце и чувствовала, как земля просыпается вокруг меня, звучало так же привлекательно, как, скажем, жизнь в подвале.

— На самом деле, на данный момент, это спорный вопрос, — сказала я, бросив взгляд на Дженкса. — Дженкса и меня насильно выселили из «Пискари». Мы разбили лагерь в церкви. Вообще-то, все в порядке, — сказала я, когда она издала недовольный звук, с удивлением обнаружив, что «в порядке» было не желанием, а правдой. — До тех пор, пока город не обрушится на нас из-за отсутствия разрешения на проживание. Знаешь ли ты каких-нибудь подрядчиков, которые не находятся в этом районе, которые могли бы приехать сюда? Думаю, что там меня тоже занесли в черный список. Я надеюсь, что город не сможет выгнать меня, если я покажу, что пытаюсь обустроить кухню. У нас также нет никаких шансов продать церковь без нее.