ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Если я — ангел, рисуй меня с черными крыльями.

Анна Райс

ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ

АЙВИ

— Сегодня, пока так называемый полицией наркотик « Коктейль » , представляющий собой смесь героина с другими различными наркотиками, гуляет по улицам, мужчина средних лет вышел на полосу встречного движения голышом и...

Щелк.

— « Коктейль » , очень смертоносный наркотик, распростра няющийся по городу, попутно забрав жизнь невинного доставщика пиццы, что по прибытию в дом к двум наркошам, оказался забитым до смерти...

Щелк.

— Этот наркотик содержит лишь два процента чистого героина, давая наркоманам легкое удовольствие, но намного быстрее повергая в состояние кризиса. В таком состоянии люди часто становятся агрессивными...

Щелк.

— Что же делает правительство? Где полиция? Люди погибают! Подъехавший к МакДональдсу водитель автобуса стал последней каплей. Мои дети и я остаемся дома. Никогда не знаешь наверняка, кто окажется втянутым в это безумие...

Щелк. Итан еще раз нажал кнопку переключения каналов, когда я легла на него верхом, слушая сердцебиение мужа. Он даже не глядел на экран. Его глаза были закрыты, рука с пультом лениво свисала с края дивана.

— Доктора по всему городу связываются с другими штатами, пополняя запас налоксона, который обычно используется в роли антидота при передозировке героина и других различных видов обезболивающих, вроде морфина, оксикодона, метадона, фентанила. Однако многие штаты отказываются помочь из-за нарастающего опасения, будто происходящее — лишь начало, и смертоносный коктейль вскоре распространится по остальным частям страны...

Щелк.

— Полиция заявляет, что у них есть наводка на наркодилеров « Коктейля » , однако отказывается делиться другими деталями...

Щелк.

— Долго еще? — спросил я.

— Сколько потребуется, — ответил он.

Я вздохнула, садясь.

— Итан, мне сегодня махала рукой Рори. Она помахала. И мне захотелось сломать ей ручонку. Ты велел мне ждать, и я ждала. Однако от этого она не пострадает. Мне нужно наказать ее.

Его веки медленно приподнялись, Итан посмотрел в потолок.

— Ты права.

— Да?

— Да. А теперь пошли в продуктовый магазин, — заявил он, собираясь сесть, так что я подвинулась.

— Это какой-то код...

— Это код, означающий, что в холодильнике мышь повесилась, и нам не стоит жить на попкорне, алкоголе и сексе, — ответил он, стягивая меня с дивана.

Я улыбнулась.

— Затем мы сможем поговорить, что делать дальше.

Но до того как он смог ответить, зазвонил дверной звонок. Впервые с того дня, как мы сюда въехали.

— Оставайся на месте, — проинструктировал Итан, направляясь в гостиную. Но будучи любопытной Варварой, я заглянула в комнату. Рядом с парадной дверью располагалась панель с экраном, Итан открыл видео с камеры и расслабился. Затем открыл дверь и отступил в сторону, позволяя все еще одетому в бордовый докторский костюм Уайатту войти в дом. Когда он шагнул через порог, я заметила, насколько растрепаны его волосы и темные круги вокруг глаз.

— Где у вас алкоголь? — спросил он.

— На кухне, — указала я, и он прошел туда, не нуждаясь в нашей помощи.

Итан собирался направиться обратно в гостиную, когда я встала у него на пути.

— Что ты делаешь?

— Иду послушать новости...

— Твой брат здесь и выглядит довольно дерьмово.

— И? — спросил он.

Мне хотелось ему врезать.

— И он, очевидно, пришел, желая поговорить...

— Сомневаюсь.

Опять же я встала перед ним.

— Если не откроешь дверь, клянусь, никакого секса, алкоголя и попкорна.

— Это код к чему-то? ­— усмехнулся он так, что я ударила его в предплечье.

— Иди... — я замолчала, когда Уайатт вышел из кухни с бутылкой виски, виски Итана, в одной руке, и попкорном во второй. Игнорируя нас, он прошел в гостиную, сбросил обувь и уселся задницей на диван. Потянувшись к пульту, он переключил канал на какой-то фильм и просто стал глядеть в экран, молча жуя попкорн и попивая виски из бутылки.

— Думаю, он сломался, — прошептала я Итану.

— Он прячется, — поправил меня Итан, направляясь в гостиную, сталкивая Уайатта на пол и ложась на диван во весь рост. Уайатт даже не стал спорить. Просто продолжил есть.

Не-а, хватит этой херни.

Отобрав пульт, я выключила телевизор, вынуждая обоих мужчин посмотреть на меня.

— Уайатт, твой брат и я собирались поговорить кое о чем важном до того, как твоя вонючая задница приперлась сюда. Так что если у тебя нет хорошего предлога находиться здесь, попрошу тебя свалить...

— Сегодня умерла моя девушка, — произнес он сухо, при этом глядя на меня. Я замерла. — Какой-то лунатик под кайфом ее зарезал. Я пытался ей помочь. Он порезал мне руку. Я хотел обвинить Итана. Но что мне было сказать? Почему ты прекратил поставлять в город наркотики? Даже для меня вопрос кажется бессмысленным.

Я взглянула на Итана, но он продолжал притворяться мертвецом.

— Уайатт, мне жаль...

— Мне нужно где-то остановиться на несколько часов, — продолжил он, протягивая руку за пультом.

Когда я отдала его ему, Итан спросил:

— А почему ты не пошел к себе домой?

— Потому что кто-то придет проверить, как я. Вот, что случается, когда ты нравишься людям, — ответил он, забрасывая попкорн в рот. — Во всяком случае, у меня нет сил притворяться печальным перед ними, спасибо за это всему тому сумасшествию, которое довелось пережить по ходу жизни.

Постойте, что?

— Притворяться печальным? — повторил я. — Она же была твоей девушкой.

— Я переспал с ней несколько раз, мы ходили на свидания, когда мне было скучно, но я не любил ее и даже не знал. Все остальные называли ее моей девушкой, так что будет казаться немного грубым отрицать это теперь, когда ее нет, ­— ответил он, а я тупо уставилась в ответ, пока парень распивал алкоголь и ел попкорн. ­— Я пришел сюда, так как никто меня не найдет и никто не умрет здесь, так что можно спокойно отдохнуть, пока у меня есть шанс.

— Тебе даже на грамм не грустно?

Он наконец-то оторвал взгляд карих глаз от экрана и посмотрел на меня.

— Немного. Как когда наблюдаешь за попавшим под колеса машины оленем. Но это не очень сильная грусть. Думаю, они ожидают, что я стану кричать или что-то вроде этого. А если мы должны плакать, то плачем из-за семьи.

— А если мы должны плакать, то плачем из-за семьи, — произнес с ним хором Итан.

Тогда ладно.

Подойдя к нему и улёгшись на грудь Итану, я просто стала вместе с ними смотреть фильм.

— И когда ты собираешься убить братьев Финнеган и убраться из моего города? — Уайатт сделал большой глоток виски.

— Если это твой город, то какого хрена ты просишь меня его спасти? Почему сам их не убьешь? — ответил Итан себе под нос.

— Клятва Гиппократа, — пояснил Уайатт, и Итан дал ему подзатыльник.

Уайатт на миг замер, а затем развернулся. Однако, увидев меня на груди брата, улыбнулся и снова повернулся к экрану.

— Великий Итан Каллахан, мужчина столь опасный, что народ мрет, даже когда он ничего не делает, — пробормотал Уайатт.

— Уайатт Каллахан, мужчина столь коварный, что убедил весь мир, будто он – ангел, — парировал Итан.

— Я...

— Всех, кроме своего брата и сестры, конечно. Мы знаем, чем ты был занят в Бостоне, — продолжил Итан, и Уайатт замер с бутылкой у губ. — Уверен, ты делал это по уважительной причине. Но разве это меняет тот факт, что ты это делал? Что ты такой же, как и все мы... герой и злодей в одном флаконе. Спаситель и разрушитель.

Уайатт поставил бутылку на стол и встал с пола.

— Я посплю в гостевой.

На этом он направился в коридор, но Итан не был бы Итаном, не оставив последнее слово за собой:

— Однажды, братец, ты выяснишь, что от злодея в тебе больше, чем от героя. И где же ты тогда спрячешься?

Уайатт не ответил.

— Ты неугомонный, — бросила я ему, когда Уайатт больше нас не слышал.

— Кто-то же должен.