— Нам нужна Татьяна Петровна, — сказал капитан. Он вглядывался в Сергея оценивающе-цепко. Второй стоял словно изваяние.
Сергей понял: разговаривают, потому что не хотят лишних трупов. Но — если что… Они не остановятся ни перед чем.
— Я майор милиции Лагин. — Сергей дружелюбно протянул удостоверение. — Тани нет дома.
Капитан просмотрел текст и спросил, покачивая красную книжечку на ладони:
— Вы родственник?
— Больше, — улыбнулся Сергей. — Мы близки духовно.
— Взгляни… — Капитан передал удостоверение Сергея старшему лейтенанту. — Он как бы из «Особой инспекции» МВД. А?
Старлей вгляделся:
— Она у них называется «по личному составу»… Значит, ты, майор, из МВД? — И сузил глаза: — А вот врать нехорошо. Ты — из КГБ, так? Из Третьего управления. Не вешай лапшу на уши.
— А вы, значит, милиция в чистом виде? — Сергей улыбнулся недобро.
— Заткнись, — почему-то очень весело посоветовал капитан. Принадлежность Сергея к КГБ ничуть его не смутила.
— Ладно, ребята… — примирительно произнес Сергей. — Вы — из Тринадцатого отдела разведки. Вы — убийцы. Но я недосягаем для вас.
Они смутились — на долю секунды, но он успел заметить, что не ошибся. Что ж… Их не удастся оставить в живых. Жаль…
— Вы пришли, чтобы убить Таню и проверить, куда делись подлинные монеты. — Сергей говорил почти с сожалением. — Увы, ребята, у меня просто нет другого выхода… — Он ударил капитана пяткой в голову и положил его сразу, безошибочно.
Старший лейтенант попытался — и довольно мастерски — крутануть «фуэте», но Сергей поймал его ногу, вывернул и швырнул на пол. Потом — когда старлей попытался встать — ударил ладонями по ушам. Изо рта боевика хлынула кровь, он сник, так и не успев понять, что бил его не просто человек и, может быть, — совсем не человек…
Оба были в полной прострации.
— Таня… — негромко позвал Сергей.
Она появилась сразу — видимо, напряженно ждала там, за дверью.
— Они… живы?
— Живы… — не хотелось разговаривать, но у нее было такое лицо…
— Они пришли убить тебя, — равнодушно сообщил Сергей. — Все вопросы — позже.
Она судорожно кивнула и непримиримо качнула головой:
— Я требую объяснений. Я не понимаю, что происходит. Отвечай!
— Хорошо, — сказал Сергей. — Сейчас поймешь. Достань их документы.
Она послушно расстегнула кители и вытащила красные книжечки, протянула.
— Они из КГБ, — сказал Сергей. — Взгляни, специальные отметки — на их удостоверениях. Но я думаю, тебе это все равно.
— Я ничего не понимаю в отметках… Пусть из КГБ. И что же?
— Должны быть еще пластиковые карточки с перфорацией. Достань.
Словно сомнамбула она склонилась к ним. Да, пластиковые карточки у них были. На каждой — по три отверстия. Они располагались в определенном порядке.
— Ну и что? — Таня искренне не понимала.
— За городом есть комплекс зданий… — начал объяснять Сергей. Лицо у него сделалось странным, глаза широко раскрылись, зрачки стали огромными и потемнели. — Туда не может войти никто, ни один сотрудник КГБ, если у него нет такой карточки. Это пропуск в святилище, вход открывается только избранным, некой элите. А эти… — взгляд стал осмысленным, он смотрел на лежащих с некоторой долей сожаления. — Они получили свое. Рано или поздно любой из них может пострадать, скажем так… Принеси водку. Две бутылки.
Она молча ушла. Сергей сложил красные книжечки вместе с пластиком, вернул на место, в карманы. Пришла Таня, одну бутылку она несла в руке, вторую — под мышкой. Это выглядело довольно смешно, и Сергей улыбнулся.
— Давай… Сильвестр пил?
— Он любил гостей. Старых товарищей. По фронту. Держал для них.
— По фронту… — повторил Сергей. — Ты знаешь, что он делал на фронте?
— Послушай… Ты сейчас скажешь очередную гадость. Я не хочу.
— Тебе придется примириться. Таня, правда, чистая, светлая правда… Понимаешь? В правде твое очищение и спасение. Впрочем — как хочешь…
— Говори.
Сергей подошел к велосипеду, покрутил колесо:
— Твой?
— Сильвестра. Зачем тебе?
— Потом. Возьми меня за руку. Не бойся.
Она послушно подошла, дотронулась до его пальцев.
— Крепче…
— У тебя ледяная рука…
— Закрой глаза. В сорок втором Сильвестр попросился на фронт… Ты видишь его?
— Да… Он выходит из… военкомата… садится в машину… Он так молод… еще…
— Видишь деревню?
— Да… Идут немцы… У них черные петлицы… Все горит… Столбы… висят люди… трупы…
— Офицер. Подойди к нему.
— Да… Это офицер «СС». Гауптштурмфюрер. Голубые глаза… Это… Это… Господи, это…
— Спроси его.
— Я не могу. Я не знаю немецкого.
— По-русски. Ну!
— Силь-вестр!!! — закричала Таня. — Сильвестр… Дед, Господи. Почему… Почему…
— Он отвечает тебе. Что? Говори!
— Это особое задание… штаба… партизанского… движения…
Таня проговорила эти слова и рухнула на руки Сергею.
— Очнись… — он похлопал ее по щекам. — Он сказал тебе правду. Он не был предателем. Он был коммунистом. Чтобы поднять жителей оккупированных районов на борьбу с немцами, группа чекистов, переодевшись в форму «СС», жгла и убивала, вызывая протест и ненависть… Так просто все… Двоих-троих оставляли в живых. Они свидетельствовали потом. На языке коммунистов это называлось: «Проведение специальной операции „ненависть к врагу“».
— Зачем… Зачем ты рассказываешь… — Она заплакала.
— Ты идешь по волосу, натянутому над бездной. Открой глаза и укрепи дух. Иначе я не смогу тебе помочь…
— Ты?
— Совсем немного и нужно, девочка… — сказал он тихо. — Победи себя, и ты перейдешь мост. Помоги… — Он приподнял капитана, вышиб пробку из бутылки и, как-то очень по-особенному изогнув податливое тело, легко влил содержимое бутылки капитану в рот. То же самое проделал со старшим лейтенантом. — Принеси два костюма и мешок, если есть.
Она взяла его за руку:
— То… что я видела… Что это было?
— Это была правда.
— Гипноз?
— Это была правда.
— Тогда кто ты? На самом деле? Ты Сергей? Я иногда смотрю на тебя, и у меня меркнет в глазах. Ты похож… Я видела тебя. Видела!
— Я не причиню тебе вреда. Не бойся. — Он снова подошел к велосипеду, провел ладонью по раме и вдруг улыбнулся: — Ступай. Нужны два костюма.
В эти костюмы Сильвестра он ловко обрядил обоих боевиков. Столь же ловко запихнул в мешок их форму и оружие. В кармане форменной рубашки капитана он нашел плоскую пластмассовую коробочку. В ней было шесть красных таблеток…
— Ответ на твой вопрос… Любая судмедэкспертиза подтвердила бы твою смерть от инфаркта…
— Что теперь? — Она смотрела отрешенно и печально. — Что?
— Там, внизу, еще один. — И заметив, как она в ужасе закрыла глаза, добавил непререкаемо: — У меня нет выхода… — сказал: «у меня», потому что понял ее состояние и пожалел ее. Это странное чувство он обнаружил в себе с некоторым удивлением. — С меня не спросится, Таня… — покачал головой. — Не бойся.
— Не спросится? Почему?
— Уже близко… Ты поймешь. Потом… Иди в третий двор, там машина, заведи ее и жди, вот ключи…
— А… ты?
— Я скоро вернусь. Иди по черной лестнице. — Он вдруг замолчал: взгляд выхватил на мешке с формой какую-то несообразность, нечто такое, чего вроде бы не должно было быть…
Ткань остро приподнялась, какой-то предмет был внутри мешка или в форменных костюмах. Под недоумевающим взглядом Тани он вытряхнул из мешка содержимое и сразу же увидел колпачок шариковой авторучки — он торчал из внутреннего кармана кителя. Аккуратно вынув авторучку целиком, Сергей все понял с первого взгляда: это была портативная рация. Почему же она молчала?.. Впрочем, и здесь не было загадки. Они были уверены в себе, в легкости предстоящей работы — шли-то ведь к обыкновенной девушке, которая, конечно же, не могла оказать ни малейшего сопротивления.
— Ступай… — непререкаемо произнес он. — Машину подгони к черному входу. Иди. — Он ничего не стал объяснять. Это было еще рано.