Игра окончена

Мы подходим к ним, как псы. Как волки, стая, все существование которой направлено на уничтожение. Нас пятеро. Пять стройных фигур. Пять лиц в масках. Пять придурков, которых толпа приветствует за спинами, как звезд.

Как героев.

Как королей.

Рис, Зейн, чью связь друг с другом ты так и не поняла, Ромео, Сильвиан и я. Мы жаждем крови, мести, возмездия и маленькой хорошенькой девочки, которая смотрит на нас так, как будто мы ее палачи.

Амабелль оказалась в ловушке.

Она проиграла, а мы выиграли.

Стул, к которому она привязана, не двигается по полу.

Ей следовало сбежать, пока была возможность. Теперь она сидит здесь. Пойманная. В ловушке.

Среди нас, и должна позволить нам снова поймать ее в финальной игре.

Церемония награждения за жестокость.

Я отделяюсь от группы, делаю шаг вперед, грубо хватаю ее за волосы, оттягиваю голову назад и приближаюсь к ее губам. Я чувствую, как под кожей начинает бурлить ее кровь, и на мгновение позволяю всплыть всем образам, возникающим в моей голове. Ее покорный взгляд, ее соблазнительные губы. Я чувствую ее под собой, ощущаю себя внутри нее, наблюдаю, как ее трахают Сильвиан и Рис. Как жаль, малышка Белль. Так жаль, что ты не можешь остаться. Может быть, однажды ты поймешь, почему. Возможно, я расскажу тебе, когда стану настолько могущественной, что ни один секрет в мире не сможет меня уничтожить. Но до тех пор я буду молчать. А ты до тех пор будешь думать, что я делаю все это ради забавы. Потому что могу. Как будто за этим ничего не стоит.

Как будто это действительно просто игра.

Я провожу пальцем по ее щеке, прикасаясь к ней в последний раз и наслаждаясь электричеством, которое витает в воздухе между нами. Сожаление наполняет меня, нотки сомнения в том, что я поступаю правильно, отпуская ее, - пока я снова не осознаю, в чем на самом деле дело.

Мое положение в кругу.

Все мои усилия.

Даже ты не сможешь помешать мне, как бы сильно я ни жаждал.

– Ты проиграла, - шепчу я. Амабелль смотрит на меня, ее глаза расширились, как у птички, попавшей в сеть, которая не может поверить, что кто-то может подрезать ей крылья. Почему ты просто не веришь в то, что в мире есть что-то плохое, Белль? Почему ты борешься с этим осознанием и даже пытаешься увидеть в нас что-то хорошее?

– Почему ты не убежала, пока у тебя была возможность? Разве тебя не учили, что шахматы почти всегда заканчиваются, как только побеждена королева? Похоже, тебя забыли просветить. И это один из лучших университетов страны.

Смех наполняет зал. К этому моменту все места заняты, все ряды заполнены. Весь лекционный зал. У нас есть аудитория, безликое сборище жаждущих сенсаций студентов, которые ждут не дождутся, когда же наша дама наконец упадет.

Амабелль смотрит на меня вызывающе, как будто все еще хочет защититься от этого неопровержимого факта. Как будто она может вынести больше, чем это. Словно этого недостаточно.

– Похоже, ты все еще не боишься нас, - шепчу я, приближаясь к ее лицу. Было бы так легко прижаться к ее губам. Притянуть ее к себе и просто трахнуть. На глазах у всех, если придется. Это чувство, что она станет моей, пронзает меня безжалостно. Что, если бы ты была только моей? Если бы между нами не было ничего темного? Если бы я мог позволить то, что не мог позволить никогда?

Любовь?

Чертовски простую, горькую, нормальную... любовь?

Но потом я думаю обо всем, что потеряю, если поведусь на ее чары, и мгновенно прихожу в себя.

– Нет, я вас невероятно боюсь, - отвечает она с притворным страхом в голосе, который сводит меня с ума даже сейчас. Каждый раз, когда она встречает меня с иронией и самодовольством вместо страха, я с трудом сохраняю самообладание.

Я - сволочь, и мне нравится ломать своих врагов.

Амабелль не облегчает мне задачу. Она требует, чтобы я стал еще более жестоким. Чтобы я пошел еще дальше. И все это настолько затуманивает мой мозг, что я не могу не прогнать ее, прежде чем это в конечном итоге приведет к тому, что я больше не захочу ее отпускать.

– Жаль, что Кингстон даже не смог научить тебя приличиям. Ты же знаешь на самом деле, - медленно говорю я. – Что лгать нехорошо, малышка Белль.

– О, я училась лишь у Мастера Обмана, забыл?

Она не может не провоцировать меня.

Вот она сидит, привязанная к стулу, вокруг нас толпа студентов, лицом к лицу с пятью мудаками, которые хотят заживо сожрать ее душу, и провоцирует меня.

Меня, Джексона Тирелла.

Может, она все-таки устала от жизни? Неужели она до сих пор не усвоила, что не стоит выставлять меня перед другими, как будто я никто? Мои глаза сужаются, и мне снова приходится поставить ее на место. Эта игра никогда не закончится.

Никогда, если только ее не вышвырнут из кампуса и она не исчезнет навсегда.

– Ты почти выиграла эту игру, Белль, - теперь уже громче говорю я, отступая назад. – Я впечатлен. И даже немного грустно, что мы должны попрощаться с тобой. Ты была так близка.

Я показываю на расстояние большим и указательным пальцами.

– Было чертовски занимательно. Мне будет не хватать всего, что произошло за последние несколько месяцев.

В этот момент, когда лицо Амабелль от гнева на становится красным, в задней части лекционного зала включается свет.

Три девушки входят в верхние ряды. Зейн и Сильвиан отделяются от нашей группы, присоединяются к ним и провожают их к нам.

Рэйчел возглавляет группу. Нелепая победительница этой дурацкой арены сияет, как Мисс Вселенная, хотя она - ничто. Ничто по сравнению с тобой, но я хочу, чтобы ты так думала. Хочу, чтобы ты это чувствовала. Хочу, чтобы ты верила, что проиграла именно этой шлюхе.

Кларисса и Харпер стоят рядом с Рэйчел. Мне пришлось уговаривать Харпер прийти, но вот и она. Сильвиан обнимает ее за талию, Кресент - Рэйчел. Кларисса располагается рядом со мной.

Я замечаю боль в глазах Амабелль. Сильвиан и Харпер рядом, это больно, не так ли? Внезапно я чувствую, как во мне закипает что-то вроде ревности.

Да, он заменил тебя, Белль. Он расправился с тобой одним щелчком пальцев. Почему ты его оплакиваешь? Неужели ты испытываешь к нему слабость?

Ты что-то чувствуешь?

– О, неужели тебе грустно, что Сильвиан выбрала другую? - с иронией спрашиваю я Амабелль. В мгновение ока я наклоняюсь к ее уху, но продолжаю говорить обычным голосом, чтобы все меня слышали.

– Как ты могла когда-либо думать, что он выберет такую стерву, как ты?

Зрители кричат, когда я внезапно толкаю ее стул и заставляю ее в панике вскрикнуть. Но я удерживаю ее в последний момент, прежде чем она упадет на пол. Я хватаюсь за спинку ее стула и расстегиваю пряжку ремня, которым Вэнс привязал ее к стулу.

– Беги, - шепчу я ей, и на этот раз никто не слышит меня. Из моего голоса исчез весь блеск, я больше не хочу играть. Все, чего я хочу, - это возмездия.

Ты думала, что Сильвиан на твоей стороне.

Но он так и не выстоял.

Он хуже меня.

Он причинит тебе больше боли, чем я.

Если бы ты только знала, что я делаю тебе одолжение, позволяя проиграть!

Ты ни черта не понимаешь, Белль.

Ни черта ты не знаешь.

– Сегодня я убегу, - шепчет она мне. – Но как только начнется первый курс в новом семестре, я вернусь.

Я едва верю своим ушам, мой покерфейс сползает с лица.

– Ты не посмеешь.

– Никто, даже ты, не сможет помешать мне воспользоваться шансом на всю жизнь. Вы выбрали не того соперника для своей игры. Чтобы я не вернулась, вам уже придется убить меня.

Эта мысль уже не так далека. Почему я позволяю этой суке дразнить меня? Для таких случаев существует огнестрельное оружие. Простые в использовании устройства, которые в мгновение ока сотрут твою улыбку, Белль.

Она скользит по полу назад. К двери. Я позволяю ей уйти, потому что не могу ничего гарантировать, если пойду за ней сейчас.

Амабелль в последний раз смотрит в нашу сторону. На ее лице нет ни страха, ни тревоги, ни каких-либо других эмоций, которые бы свидетельствовали о том, что мы произвели впечатление.

– Увидимся в новом семестре! - восклицает она, получая массу одобрительных возгласов и свистов. Она убегает, потому что это единственное, что она может сделать. Мой гнев достигает пика, когда я смотрю ей вслед, и я чувствую, что она только что победила.

Не я.

Блядь.

Я поворачиваюсь к королям.

Четыре пары глаз, и все они, кажется, не так удивлены, как я, тем, что Амабелль не сдалась. Неужели я недооценил тебя? Что нужно сделать, чтобы наконец сломить тебя?

Рис, который, похоже, не собирается снова бросать кости. Зайн, которому надоело играть в игры. И Сильвиан, чьи глаза пусты, как после ледяной бури.

Ромео - единственный, кто улыбается мне.

Ромео кое-что знает о шахматах.

И он знает, что последний ход еще впереди.

– Черт.

Харпер повышает голос, а затем внезапно срывает маску с лица.

– Все, что она вывалила на тебя в тот день, - правда, Джексон!

Лекционный зал затихает.

– Ты жалок. Все вы!

Она поворачивается к зрителям, затем к Сильвиану. Он не реагирует. К Клариссе. Она тоже. Лучшая подруга Харпер, вероятно, шокирована тем, что она сняла маску.

– Я не собираюсь принимать участие.

В голосе Харпер слышится дрожь. Милашка, она хочет тебе помочь? Она из всех людей?

– И если есть хоть один человек, который не такое дерьмо, как вы, и не будет участвовать, то это буду я!

Она швыряет маску на пол, сопровождаемая освистыванием и смехом. Затем она поворачивается ко мне. У нее острый взгляд, и она меня немного поражает. Какой поворот.

– Ты пожалеешь о каждом плохом слове и каждой сказанной лжи. Мэйбл об этом позаботится. И если ей понадобится помощь в этом, я буду рядом.

– Тогда уходи, - шиплю я. – Мы все с удовольствием наблюдаем, как ты никогда не сможешь осуществить свои угрозы.

– Посмотрим.

Харпер отбрасывает волосы и выходит из комнаты, следуя тем же путем, что и Амабелль. Краем глаза я все еще вижу, как Вэнс следует за ней. Может быть, он помешает ей помочь нашей королеве. А может, он поддержит ее.